МамаТато

Усе, що ви маєте знати про дітей

Модератор: Хорошая)

#20803
Их нашли на улице. Мальчик пяти лет сидел, прижавшись к стене. Грязный, оборванный, одетый не по осенней дождливой погоде. На коленях он держал сверток. Грязный сверток, из которого торчали тряпки и доносилось поскуливание. В свертке была его маленькая сестра.
Откуда-то они убежали. Там, откуда убежали - были люди. Взрослые люди. Что-то такое эти взрослые люди делали, что пятилетний ребенок, обычный мальчишка, взял на руки пятимесячную сестру и ушел куда глаза глядят. Он подбирал брошенные куски еды. Искал вокруг помоек - внутрь контейнера он залезть не мог, не дотягивался. Где-то спал. Пил воду из лужи.
Подобрали их быстро. Все-таки - младенец на руках у мальчишки. Младенец плачет, люди слышат, реагируют. На одного пятилетнего мальчишку, без "свертка", внимание бы не скоро обратили. Подумаешь, пацан по помойкам лазает... Привыкли все уже. Да, подобрали их. Мальчика отправили в приют, а потом - в детский дом. Сестру его - в больницу, а потом - в дом ребенка. Мальчик пытался объяснить взрослым людям, что это - его родная сестра. Что они должны быть вместе. Взрослые люди не понимали, о чем он толкует. Дети до трех лет должны содержаться в доме ребенка. Дети после трех лет - в детском доме. Разные учреждения, разные ведомства. Что тут непонятного?
Мальчика звали Митя. Ну, предположим, что его звали именно так. А сестру его - Катя. Митя и Катя. Когда-то они были братом и сестрой. Митя оказался в детском доме. Хотела вот по привычке написать - "в нашем" детском доме, а ведь уже и - не "наш". Да, так вот, оказался он в том самом, очень хорошем патронатном детском доме. Практически каждый ребенок, который попадал в этот детский дом, находил семью. Чаще - новую, патронатную. А иногда, если это было возможно, ребенок возвращался в кровную семью. Никакой кровной семьи у Мити не было. То есть, конечно, где-то жили люди, которые его зачали, а потом его родила какая-то женщина, и кто-то его кормил пять лет. А потом Митя превратился в подкидыша.
Мите начали искать новых родителей. Одновременно как-то пытались решить вопрос с Катей. Может быть, перевести ее в тот же детский дом. Или сделать что-то еще, чтобы детей можно было устроить в одну и ту же семью. По каким-то причинам сделать это не удавалось. Получалось так, что "воссоединить" брата и сестру можно было бы только тогда, когда Кате исполнится три года. И ее по закону можно будет перевести в детский дом.
Мите искали такую семью, которая согласилась бы взять не только пятилетнего мальчика, но еще и маленькую девочку. Но девочку - не сразу. Это такой, знаете, заковыристый момент... Обычно семьи настроены на что-то определенное. Один ребенок - так один. Двое - так двое. А тут - не то один, не то двое... Сколько ждать - неизвестно... Да и стоит ли ждать, неопределенно все как-то... И информации нет - что за девочка, какие с ней проблемы будут?
Так что жил пока что Митя в детском доме, воспитывали его воспитатели, реабилитировали его психологи, а Служба по устройству детей в семью искала ему новых маму с папой. Все шло своим чередом. Был Митя мальчиком, как бы это сказать... заметным. Очень красивый пятилетний мальчик. Густые золотые волосы. Широко распахнутые голубые глаза с длинными черными ресницами. Правильные черты лица. Хорошо сложенный, сильный, ловкий. Очень общительный. Очень-очень. Он просто не мог оставаться в одиночестве. До такой степени, что готов был сделать что угодно, чтобы привлечь к себе внимание. Например, выйти на середину комнаты и снять штаны. Или кого-то ударить - сильно, больно, а главное - внезапно. Лучше - сзади. И потом долго и радостно смеяться.
В хорошем детском доме детям не торопятся ставить диагнозы. Хорошие специалисты не спешат делать выводы, даже если ребенок делает что-то "ужасное". Хорошие специалисты в хорошем детском доме видали и не такое. И понимают, что ребенок, который пережил неизвестно что, может вести себя как угодно. Не в том смысле "может", что ему разрешено, а в том смысле, что по другому у него просто не получится. Какое-то время придется потерпеть. Потому что даже взрослый человек, переживший что-то страшное, вряд ли сядет рядком с психологом, и спокойно начнет рассказывать: "Знаете, я пережил вот это..." Нереально, правда? А что может сделать ребенок, который и слов-то таких не знает, чтобы назвать то, что с ним происходило...
Что может ребенок? Может забыть... Ну да, забыть. Забыть, что было. Сделать вид, что ничего не было...Жить, как ни в чем не бывало. Только вот память живет по своим законам. Вспыхивает воспоминание, и человек оказывается - там, где происходило страшное. Даже взрослым это не всегда под силу, а что говорить о ребенке... А что еще может ребенок? Может кричать изо всех сил, кричать о том, как больно. Или смеяться так громко, чтобы все услышали. Или просто - бить, бить изо всей силы, чтобы разрушить этот проклятый мир, в котором ребенок не может быть ребенком...
Потихоньку Митя менялся. Конечно, он не перестал драться, и кричать, и называть других детей всякими словами, слыша которые, даже воспитатели вздрагивали... Но он гулял, и хорошо кушал, делал зарядку и катался на велосипеде. Он учился читать, рисовал и лепил. И находил в этих незамысловатых занятиях все больше интереса. Он ходил к своему детскому психологу, и кричал там, и вопил, и корежил пластмассовых человечков. А потом сидел в сенсорной комнате и плакал. А еще он обнаружил, что это не очень страшно, когда кто-то подходит сзади. Это не обязательно значит, что произойдет что-то плохое. Он еще не поверил в это окончательно, но ему стали приходить в голову мысли, что не всех взрослых нужно опасаться...
Часть 2
Митю многие хотели взять в семью. Тем более, что его фотография украшала собой очередной буклет детского дома. "Мы пришли за этим мальчиком, - говорили люди на первой встрече с социальным педагогом, - такой хороший мальчик".
Из всех тех, кто пришел и сказал - "мы хотим", только половина проходит подготовку, половина от половины - собирает документы. Кто-то вообще передумает брать ребенка, кому-то помешают обстоятельства. Зачем же приходят? За ребенком... Приходят искренне. Кто-то увидел фотографию, и - сердце дрогнуло, в душе защемило, и прибежали люди, хорошие и добрые, за ребенком - спасать скорей... А кто-то давно мечтал, сомневался и надеялся. И строил планы, лелеял мечту, и образ ребенка, нарисованный воображением, становился все отчетливей. И вдруг - вот же он - это же он, тот, кого мы намечтали... Красивый мальчик Митя...
Узнав про сестру-малышку, и про трудный Митин характер, многие остывали. "Золотоволосый ангел" превращался в обычного мальчишку, с тяжелой, с детства исковерканной судьбой. Мечта растворялась. Те, кто пришли "за мечтой", уходили - видимо, в поисках новой. Те, кто пришел действительно за ребенком, оставались, согласившись с тем, что не обязательно Митя окажется в их семье. Может, его заберут завтра-послезавтра, кто-то из тех семей, что уже готовы. А может.... Чего загадывать, все пойдет своим чередом.
Митя в семью особо не рвался. Во-первых, с его точки зрения, у него уже была семья - сестра Катя. А во-вторых, откуда ему было знать, что семья с родителями, со взрослыми людьми - это хорошо? Откуда ему было знать, как живет большинство детей, которым повезло и их любят папа с мамой? Катя так и жила в доме ребенка.
А семья нашлась быстро. Вера и Петя. Молодые, по тридцать с небольшим лет. Спортивные такие, организованные. Сказали - надо на тренинг, значит - надо. Надо встретится с психологом - значит надо. У Веры глаза на мокром месте. Спросишь- "что?" "Нет, - говорит, - ничего, это я так. Детей жалко". Дочка у них была, подросток. Вернее, дочка была Верина, но они как-то так вот говорили всегда - наша дочка, и никто не сомневался, что дочка - их.
А Петя на тренинге историю рассказал, про корову. В тренинге одно занятие - возрастная психология. Ну должны же будущие родители знать о том, как ребенок развивается. Родители ведь не всегда знают, что у ребенка почему. И обижаются на своих детей, если те ведут себя "не так". Вообще это занятие, по развитию ребенка, всегда весело проходит. Люди начинают понимать, почему их собственный ребенок сначала в три года "с катушек слетал", потом в семь, а потом в одиннадцать. Надо же, говорят они изумленно, а мы-то думали, что у него характер плохой. А некоторые всю жизнь прожили в уверенности, что ребенка бабушка испортила. Ну это я так, к слову... Про особенности развития детей в детском учреждении - тоже на этом занятии.
Да, так вот Петя историю рассказал. Там такое упражнение было - когда рассказывают историю про игрушку. И Пете досталась корова. Знаете, такая расписная корова, их в сувенирных магазинах продают. В детском доме этих коров почему-то было - немеряно. Дарил, наверное, кто-то. Они на всех полках стояли, на том этаже, где кабинеты. Вот мы и брали их, поиграться.
Петя рассказал, что когда-то эта корова была обычная, спокойной коровьей окраски. Но глаза ее лучились мудростью и светом, потому что это была не простая корова. И приходили люди, и заглядывали ей в глаза, и узнавали о себе что-то особенное. Обиделись на корову местные духи, потому что люди приходили к ней, а не к ним. Убить ее они не могли, потому что тогда к ним уж точно никто бы не пришел. И тогда коварные духи придумали выход. Они раскрасили корову в яркие, очень яркие цвета. "Какая красивая корова", - восклицали люди, увидев ее. И никому больше не приходило в голову заглянуть ей в глаза. Почему-то я эту историю до сих пор помню. Не знаю, сочинил ли он ее прямо тогда, или пересказал, но вот - стоит мне увидеть расписную корову, и я думаю о том, что когда-то можно было заглянуть ей в глаза. И узнать что-то о себе...
Вера и Петя забрали Митю. Они поговорили со всеми специалистами. Они знали, что у Мити тяжелый характер. Они знали, что он дерется, обижает детей и смеется над теми, кто слабее. Видели, как иногда он кокетничает и строит глазки, откровенно пытаясь привлечь к себе внимание. Как стремится оказаться в центре внимания. Еще кое-какие сложности были... О чем думает будущий приемный родитель, понимая, что с ребенком - многое "не так"? Кто-то думает о том, как ему будет трудно, а может - невыносимо. Кто-то думает о том, как найти подход к ребенку. Чтобы потом, вместе с ним... Каждый на свой лад, конечно. Вера с Петей решили, что воспитательская задача трудная, но они - справятся.
Вера и Петя готовы были взять Катю. Они сказали, что возьмут ее сразу, как только девочку переведут в детский дом по возрасту - в три года. Сейчас пытаюсь вспомнить, и не могу, почему-то ее нельзя было забрать из дома ребенка, под опеку? Не то статус юридический ей какой-то не такой сделали. Не то, наоборот, не сделали... Какие-то препятствия были...
Чась3
Веру я не видела больше года. Коллеги рассказывали, что у них все в порядке, что иногда Вера забегает в детский дом, редко и только по делу. Да и сложновато ей было бы приезжать часто - жили они в дальнем Подмосковье. Хотя, если человеку нужно - он издалека приедет. Поначалу, как только взяли ребеночка - многим нужно бывает. А что нужно? Да ничего особенного. Ну - поговорить, конечно. Поделиться, иногда пожаловаться. А иногда - просто побыть с людьми, которые знают о том, какое важное событие произошло в твоей жизни.
Говорили, что выглядит Вера хорошо, глаза сияют, улыбается. Вообще это удивительное дело. Часто наблюдала, как "новенькие" приемные мамочки расцветают на глазах. Меняется походка, взгляд, иногда - стиль одежды. Даже если ребенок непростой, и приходится нелегко, и много бессонных ночей, все равно - что-то неуловимо новое появляется во всем облике. Что-то необыкновенно привлекательное, светлое и радостное.
Вера и Петя ходили в походы, вместе с Митей и старшей дочкой Леной. Сплавлялись на байдарках. Занимались спортом. Те, кто общался с семьей, говорили, что Мите все это очень нравится. Нравится чувствовать себя сильным и ловким. Оказывается, для того, чтобы чувствовать себя сильным, вовсе не обязательно бить кого-то или унижать. А когда очень устанешь, можно прижаться к маме. И даже поплакать можно. Вот такую новую жизнь открывал для себя Митя, которому уже исполнилось целых шесть лет.
"Вера пришла, - сказала мне однажды коллега из Службы по устройству, - поговорить хочет". Я нашла Веру. Очень грустную Веру, с глазами на мокром месте. "Да о чем говорить? - проговорила она упавшим голосом, - все равно ничего не поправишь". И начала рассказывать.
Дело было в старшей дочке. Когда Вера с Петей только собирались взять приемного ребенка, они обсуждали это всей семьей. Вера с Петей с самого начала понимали, что дочкино согласие - это обязательное условие. Пятнадцатилетняя Лена была целиком и полностью согласна. Даже шутила: "Мама, мне это будет очень удобно. Ты меня воспитывать перестанешь, переключишься на младшего, я хоть вздохну спокойно". Когда Митя переехал жить в семью, Лена встретила его очень тепло. Отнеслась и вправду как к младшему брату. Старалась, чтобы ему было хорошо. Иногда они, конечно, ссорились, и отчаянно делили что-то, и потом каждый бежал к маме под крылышко, жаловаться на "обидчика". Словом, все как у братьев и сестер бывает.
"Понимаете, - рассказывала Вера, - я вдруг обратила внимание, что Лена все больше времени проводит на сборах". Лена всерьез занималась спортом. На сборы и раньше часто ездила. Но как-то больше - по необходимости. Уезжала всегда не очень охотно. Надо - значит надо, но по маме отчаянно скучала, и рвалась домой. При каждом удобном случае оставалась дома, ссылаясь на учебу. К учебе она и вправду относилась ответственно, и старалась совмещать ее со спортом по возможности без потерь.
"А тут она как будто с удовольствием стала из дому уезжать, - Вера смотрела в сторону, и как будто что-то пыталась сообразить, - сначала я подумала, что это из-за Мити". Вера старательно занималась на тренинге, и отлично помнила, что у "своих" детей поначалу может быть ревность по отношению к "пришлым". Она была готова к такому повороту, и знала, что делать и как говорить с дочкой. И вот они поговорили.
То, что рассказала Лена, стало для Веры настоящим ударом. Оказалось, что девочка живет с ощущением, что мама для нее потеряна. Потеряна безнадежно и бесповоротно. Потеряна потому, что у мамы теперь есть Митя. Лена ничего не имела против Мити. Он ей нравился, она чувствовала к нему привязанность, симпатию, даже что-то вроде сестринской любви. И к нему у Лены не было никаких претензий.
"Он же не виноват, что так сложилась жизнь, - объясняла Лена маме, - за него я рада". А вот за себя она рада не была. Мама больше не была - ее. Она стала Митиной мамой. Вот так Лена чувствовала. И ничего не могла с собой поделать. Ей было очень тяжело, ей казалось, что она теперь в семье - лишняя. И она готова была уехать куда угодно, лишь бы не переживать это снова и снова, каждый день.
"Я бы с этим разобралась, - говорила Вера, - мне все-таки кажется, что у Лены и Мити постепенно все наладилось бы". Но было еще кое-что. Оказалось, что чувство потери Лена переживает уже не в первый раз. Точно так же было, когда Вера вышла замуж за Петю. Когда они поженились, Лене было восемь лет. Вере всегда казалось, что появление Пети в их жизни было счастьем не только для нее, но и для дочки. "Я была абсолютно в этом уверена, - рассказывала Вера, - у меня просто ни малейшего сомнения не возникало. Он же с самого начала стал называть ее дочкой, а она его - папой. Они же столько смеялись вместе, шутили, играли. Она с ним времени больше проводила, чем со мной. Мне иногда казалось, что Лена больше его любит, чем меня. Я так радовалась, и так гордилась, что нашла дочке такого хорошего папу".
Мама с дочкой разговаривали очень долго. Вспоминали разные случаи, совместные поездки, домашние праздники. К ужасу Веры, для Лены все это было совсем не так, как для нее. Лена плакала и рассказывала, как она каждый раз старалась. Старалась, чтобы маме было хорошо. "Когда ты привела... - Лена помялась, ...Петю...". Вера вздрогнула - ведь раньше дочка всегда называла его папой. Лена продолжала: "...ты была такая счастливая, и я поняла, что не могу тебе сказать, что самая моя большая мечта - просто жить с тобой вдвоем, чтобы были только - ты и я". До того, как Вера вышла замуж за Петю, мама с дочкой прожили вдвоем всего год. Один год после развода Веры с бывшим мужем, отцом Лены. Для Лены этот год остался самым счастливым в жизни.
"А как же прогулки, и разговоры, и домашние праздники? - у Веры не укладывалось в голове, что Лена говорит правду, - неужели ты притворялась?" Лена не притворялась. Она снова и снова объясняла маме, что папа Петя ей очень нравится. Он хороший, и веселый, и добрый. С ним интересно и не страшно. Но он отнял у Лены маму. Когда он появился, разрушилось то сокровенное, что было между мамой и дочкой. Их маленький мирок, уютный и волшебный, такой дорогой для Лены, исчез. И она до сих пор тоскует по тому времни, когда были только они двое. Потом она привыкла, притерпелась, стала забывать о своей потере. И вот теперь - то же самое. Появился Митя - хороший, добрый, веселый. И еще что-то ушло, мама стала еще дальше. Лена сказала, что она уже взрослая и справится со своими переживаниями. Пусть только ей позволят уезжать почаще.
Вера не видела выхода. Я предложила встретиться с Леной, поговорить. Вера махнула рукой - "что толку в разговорах, жизнь-то не изменишь".
Часть 4
Про Митю Вера рассказывала не очень много. Да, все нормально. Хорошо кушает, растет. Ходит в школу, получает там четверки, а иногда - пятерки. Занимается спортом. Социальный педагог навещал семью регулярно. Все хорошо, развитие ребенка идет по плану.
Только года через полтора Вера рассказала, как ей было трудно с Митей первое время. Любить она его поначалу особо не любила. Да и трудновато любить ребенка, который то и дело строит какие-нибудь каверзы. И громко хохочет, когда каверза удается. Митя не слушался. Митя хамил. Митя вел себя отвратительно. И делал все это как будто нарочно. Демонстративно. И так смешно ему было, так радостно он смеялся, когда видел, что взрослые еле удерживаются, что бы не закричать, не заплакать. "Вот это хуже всего, - говорила Вера, - когда я плакала и видела, что ему - смешно".
Спросили Веру, почему она ничего толком не рассказывала? Почему не делилась, не просила помощи? Не искала сочувствия и моральной поддержки? "А чего рассказывать? - Вера пожимала плечами, - сочувствия мне особо не нужно было... А помощь? Ну а кто мне мог помочь? Помощь нужна, если случилось что-то... А тут - ничего же не случилось. Я ведь знала, что так будет". Вера жила по принципу - "взялся - держись". Воспитывала Митю, сцепив зубы. Терпела его выходки. Старалась видеть хорошее и не обращать внимания на плохое. "А знаете, что меня поддерживало? - спросила Вера, - когда мне было совсем плохо, я говорила себе: "я просто воспитатель. Я взялась вырастить этого ребенка, я взялась сделать эту работу. И я ее сделаю". "
Самый трудный период у Веры наступил, когда Митя пробыл в их семье чуть больше года. И с дочкой именно тогда отношения стали резко ухудшаться. И с Митей вдруг стало невыносимо тяжело. Да и у Веры с Петей что-то разладилось. Силы иссякли, эмоции потухли. Энтузиазма стало гораздо меньше. К тому же, к концу года с надеждой ожидали "завершения периода адаптации". А он все не завершался и не завершался... И от этого становилось так мучительно тяжело... Именно в это время Вера сказала, что они вряд ли возьмут в семью Катю, Митину сестру. "Я просто не потяну еще и это, - честно сказала Вера, - и если вы считаете, что брат и сестра непременно должны жить в одной семье, то тогда забирайте Митю".
Это "заявление" Веры ничего особо не меняло. Катя по-прежнему жила в доме ребенка, ничего не надо было решать срочно. Теоретически - да, не очень-то здорово, что брату и сестре придется жить в разных семьях. Но ведь до сих пор они и жили по отдельности. В любом случае, не забирать же Митю из семьи для того, чтобы он в детском доме ожидал воссоединения с сестренкой! Веру спросили, а хочет ли она сама отдать Митю? Нет, отдавать ребенка Вера не хотела и не собиралась. Она просто не хотела "прибавления в семействе".
Прошло время. Больше двух лет. Катю перевели из дома ребенка в детский дом. Девочка была абсолютно лысая. Причины облысения неизвестны. Пришла какая-то непонятная информация, якобы ребенок пережил сильный испуг, от этого и волосы выпали. Какой испуг мог пережить двухлетний ребенок в детском учреждении?
Семья для Кати нашлась почти мгновенно. Решительная Марина, казалось, даже толком не поглядела на фотографию. "А когда мы ее можем забрать?" - спросила она. "А когда вы хотите?" "Мы хотим - завтра, - сказала Марина, - завтра можно?" Потом подумала и прибавила: "Я покажу вам свои детские снимки, и вы все поймете..."
"Завтра" взять Катю не получалось. Марине и мужу еще нужно было дособирать какие-то справки, и дождаться решения консилиума. Познакомиться с директором, поговорить со всеми специалистами. И уж тогда - знакомиться с ребенком. "Давайте как-то побыстрее, - торопила Марина, - а то время упустим". "Почему упустим?" Марина смотрела сердито: "Ей же волосы отращивать надо, побыстрее! Она же девочка, ей нужно, чтобы волосы были..."
Часть 5
Марина всегда хотела девочку. И муж ее, Вадим, тоже хотел девочку. Дочку. Два сыночка у них уже были. Два здоровенных "лба", давно вышедших из детского возраста. "Хорошие мальчишки, - говорил Вадим, - правильные. Дрались, хулиганили. Из школы одного как-то выгнать хотели... но не выгнали". Марина улыбалась, сердито говорила: "Я хочу, чтобы дома на столе лежала скатерть. Настоящая скатерть, накрахмаленная, белая. Меня так мама воспитала - чтобы в доме уютно было, чтобы красивые вещи ... А мужикам разве нужна скатерть? Вот будет у меня дочка, я передам ей все, чему меня мама научила!" Вадим слушал, молчал, улыбался. Потом говорил, как будто себе самому: "Зачем нам скатерть, не пойму? Она ее стелит, а мы острожненько так - раз, и сдвинем. Мешает ведь..."
Марина сердилась. Вадим улыбался. Они прожили вместе много лет. Они хотели, чтобы у них была дочка. Катька пошла к ним сразу. Глядела исподлобья, поджимала губы. Но на руки пошла без боязни. Совсем маленькая лысенькая девочка. Большеглазая. Неразговорчивая.

Семья обычно знакомится с ребенком, когда документы уже собраны, подготовка и обследование семьи пройдены. И написано заключение, и сто раз проговорено, какого ребенка могли бы взять, а какого - нет. Знакомство может состояться только после того, как семья поговорит с теми, кто знает о ребенке. Кто может рассказать о том, какие есть проблемы. Чтоб не получалось так, что знакомство уже состоялось, а семья "вдруг" понимает, что ребенок "не их".
Марина и Вадим долго разговаривали с врачом. Все-таки облысение - это проблема. Супруги настроены были оптимистично. "Подумаешь, волос нет, - решительно объясняла Марина, - отрастут. Понятно ведь, что от стресса выпали. Вот поживет в спокойной обстановке, почувствует, что мы ее любим - волосы и вырастут". "А если не вырастут?" - упорно задавали Марине вопрос сотрудники Службы.
Бывает ведь так, что люди в чем-то очень уверены. Или, может быть, сильно на что-то надеются. И готовы, не щадя себя, добиваться, чтобы все получилось. Они даже думать не хотят о том, что что-то пойдет не так. Но в жизни ведь по разному бывает. "Не вырастут - паричок наденем, - бодро сказала Марина и загрустила, - вырастут".
Забавные получились фотографии, как Марина знакомится с Катей. Катя стоит вполоборота, а Марина сидит перед ней на корточках. "Ты кто?" - взглядом спрашивает Марина, изумленно разглядывая совершенно постороннего ребенка, вдруг ставшего - своим, членом семьи. "А ты кто?" - недоверчиво смотрит в ответ Катя, и чуть улыбается. Марине и Вадиму предложили познакомиться с семьей Мити. Вернее, они знали с самого начала, что у Кати есть брат, и что этот брат живет в другой семье. И что дети, конечно, должны общаться и поддерживат связь друг с дружкой. Никто вроде не возражал.
Марина и Вадим познакомились с Верой. Только с Верой, ее дочкой Леной, ну и Митей, конечно. А с Петей они не познакомились, потому что Вера с Петей к этому времени развелись. Почему они разошлись, я не знаю. Может быть. Петя устал воспитывать Митю, и ушел. Так иногда бывает - брали ребенка вместе, а потом кто-то ушел. А может быть, сама Вера не смогла больше жить вместе, после того, как узнала, что ее брак стал тяжелым испытанием для дочки. Может быть, для них самих все было совсем по-другому, Вера не рассказывала. При последней встрече сказала только, что у них троих все очень даже здорово, ей с детьми живется просто отлично. Вид у нее был цветущий, глаза сияли, как раньше. Главной новостью было то, что Митя снимается в кино. За Катю Вера была очень рада, и конечно, готова была всячески поддерживать связь с Катиной новой семьей.
Катя в семье стала принцессой. Не только мама с папой "дорвались" до воспитания дочки. Новые братики очень серьезно отнеслись к своим новым обязанностям. Марина рассказывала, как ее старший сын ругался, узнав, что она купила Кате по случаю какую-то дешевую маечку. "Мама, возьми у меня денег, если тебе не хватает, - кипятился сын, - но не смей покупать ребенку неизвестно что". Папа Вадим не спускал ребенка с рук. Марина взирала на все это философски. Ее силы уходили на то, чтобы искать врачей, устраивать Катю в детский сад, следить за тем, чтобы у всех все было.
И у всех было все. Но было и много разочарований. Волосы у Кати, поначалу бодро отраставшие, вдруг в одночасье выпали снова. "Аллопеция, - говорил врач, - ничего не поделаешь. Явление наукой до конца не изученное". С хорошим бесплатным детским садиком случилась осечка. Почему-то не получилось с направлением в новый садик, открывшийся буквально под окнами Марининого дома. Сначала долго ждали, пока оформят это направление. В результате оказалось, что выписано оно совсем не туда, куда хотелось. Марина смирилась. "Подумаешь, - говорила Марина - женщина, которая привыкла сама решать все вопросы, - подумаешь, садик не очень. Я им уже всю группу обеспечила игрушками, и развивающими играми, и что только я для них не купила! Зато они к Кате хорошо относятся. И следят за тем, чтобы другие дети ее не дразнили".
Теперь Марина уже не так легко говорила о том, что у Кати облысение. Это поначалу ей казалось - "не вылечим, так паричок наденем". Теперь она начала понимать, что "паричок" - это самое последнее, вынужденное решение, которое поставит Катю в ряд "не таких". Куда пойдешь в паричке? Погулять пойдешь, в гостях посидишь. В бассейн - нет. На пляж - нет. Летом в паричке вообще ходить не возможно. А потом, когда Катя вырастет? Как сложится личная жизнь девушки, у которой нет волос?
Мы сидели в Службе, и Марина рассказывала о том, как она балует Катю. А Вадим в это время с Катей возился, и от Кати, надо сказать, ему доставалось "по полной программе". "Не слишком ли, - остороженнько спросила я Марину, - пока-то она маленькая, а вот потом-то как? Справитесь? Она ведь привыкнет, что ее все на руках носят - и в прямом, и в переносном смысле". То, что ответила Марина, прозвучало очень горько.
Марина сказала так. Возможно, у Кати никогда не будет волос. Она будет расти, пойдет в школу. Как к ней будут относиться другие дети? На этот счет Марина особых иллюзий не питала, и была уверена, что другие дети Катю будут дразнить. Возможно, дразнить жестоко. Будут над ней смеяться. "Психика Кати будет постоянно страдать, - объясняла Марина, - вот я и хочу, пока можно, "заложить" в нее большой-большой запас любви. Чтобы потом это помогло ей справиться с отвержением". Марина сказала, что она сознательно идет на то, чтобы самооценка девочки оказалась немного завышенной, чтобы она "знала себе цену". Чтобы это создало своего рода противовес, когда ее самооценка начнет опускаться. Была ли Марина права? Я не знаю. Время покажет...
С Митей и его семьей они иногда общались. Но особого значения этому не придавали. Марина с Вадимом ощущали Катю как свою дочку, и собирались оформить усыновление. "У меня такое чувство, - сказала Марина, - что это я ее родила. Вот в тот самый день, когда мы ее взяли, и родила..." Митя, по их наблюдениям, был полностью членом семьи Веры. И Митя, и Катя - каждый ребенок вошел в свою собственную семью, и прекрасно там себя чувствовал.
Недавно Марина с Вадимом взяли в семью еще одну девочку. Постарше. Девчонка с характером. Они вообще-то сразу так и планировали - сначала взять одного ребенка, потом второго. Правда, в детском доме им торопиться не советовали. Марина и Вадим советы все выслушали. Со всем вниманием и уважением. Подумали-подумали, и решили - брать. Та девочка из другого детского дома. Так и живут все вместе.
Катя с Митей видятся нечасто. Живут каждый в своей семье. У Мити - сестра. У Кати - братья и новая сестренка. У маленького ребенка весь мир - внутри семьи. Как знать, что будет дальше? Может, подрастут, и захотят чаще встречаться. Хорошо, что они есть друг у друга. Хорошо, что у каждого есть семья.
Аватар користувача
дякуючі Бабусяка
#21117
Грустная история. Я вот думаю, может взять малыша из детдома - это не простой шаг, на него надо решиться, я каждый раз просматриваю анкеты детей на сайте http://changeonelife.ua/ и думаю, что могла бы дать хоть одному ребенку счастливое детство.
Аватар користувача
дякуючі Malace
#23562
до слёз
Аватар користувача
дякуючі Solyz
#23809
Низький уклін.
дякуючі Камилия
#33579
Грустная история
дякуючі Nataxa
#34997
И такое бывает в нашей жизни.
Аватар користувача
дякуючі Dayva
#41695
Спасибо, очень интересно было почитать.
Аватар користувача
дякуючі Вендета
#52724
хорошая история - трогательная, местами слезливая....больше б таких, да ещё что б люди читали. [/code]
Аватар користувача
дякуючі Маркиза
#52726
Вендета писав:хорошая история - трогательная, местами слезливая....больше б таких, да ещё что б люди читали. [/code]
да, история не плоха, если создана, как поняла, на реальных событиях https://usynovlenie-detey.ru об усыновлении, то вообще замечательно. побольше б таких чудесных случаев из жизни.
дякуючі Margo25
#59278
А что ваша бабушка по этому поводу думает. Что ж вы у людей- то спрашиваете.

Недавно я наткнулся на сайт, который полностью пер[…]

це так

Привіт

Помощь юриста

привіт

Ще більше корисного та цікавого!